Форум » КАВКАЗ » Исторические культурные зоны Кавказа » Ответить
Исторические культурные зоны Кавказа
Bolat: Тема
Bolat: Это с этой ссылки.....белые гунны, переселившиеся в пределы Северного Кавказа и явившиеся реальными создателями нартовского эпоса, что подтверждается наличием у потомков тех же аваро-эфталитов, шорцев и сагайцев нартовского эпоса, в котором главным персонажем выступает алан-кижи (аланский человек), а сами эпические сказания называются нарт-пак (нартовское сказание), образовали свою государственность в VIII-IX вв. под влиянием Хазарского каганата. ТО ЕСТЬ ЕЩЁ ОДНО ОЧКО,В ВЕРСИЮ ГУНОВ-ХАЗАР(Белых АКацИРов и СавИров(иронов?)).Эпос,это сильный аргумент.Исходя из инфы,имеем Три версии,по ИР-Ирам.
Cандро: Bolat пишет: аваро-эфталитов, шорцев и сагайцев а кто это такие? сагайцы на не потомки ли скифов сакков?
Русланбек: Bolat фыссы : В ВЕРСИЮ ГУНОВ-ХАЗАР(Белых АКацИРов и СавИров Акациры - это в оригинале на тюркском агъач йыр - лесные люди. Агъач - это дерево. Сравни в русском заимствованное карагач, из къара-агъач "черное дерево", либо "твердое дерево". Эти акациры вроде тех древних славян, которых прозвали древлянами. Тоже в лесах обитали(древо).
Bolat: Русланбек пишет: Тоже в лесах обитали(древо). Иры и щас в лесах обитают ,а Сав,это типа чернозёма--степи ...Всёж белые и черные,хазары с гунами были точно
Сая: Bolat пишет: Это с этой ссылки.....белые гунны, переселившиеся в пределы Северного Кавказа и явившиеся реальными создателями нартовского эпоса, что подтверждается наличием у потомков тех же аваро-эфталитов, шорцев и сагайцев нартовского эпоса, в котором главным персонажем выступает алан-кижи (аланский человек), а сами эпические сказания называются нарт-пак (нартовское сказание), образовали свою государственность в VIII-IX вв. под влиянием Хазарского каганата. ТО ЕСТЬ ЕЩЁ ОДНО ОЧКО,В ВЕРСИЮ ГУНОВ-ХАЗАР(Белых АКацИРов и СавИров(иронов?)).Эпос,это сильный аргумент.Исходя из инфы,имеем Три версии,по ИР-Ирам. Bolat Извини, но какие гунны, хазары, шорцы, мморцы, эфталиты???????????????????????? Нартский эпос - это эпос народов северо-западного Кавказа. От Чёрного моря до Осетии. ВСЁ! И насыщенность спадает от моря к Центральным районам. Алан-кижи - нартовский персонаж? У адыгов нет никакого алан-кижи. У осетин есть? С чего ты взял, что гунны создатели? Только потому, что у их потомков обнаружены его отголоски? А у нас не просто отголоски. Отмахнёмся от этого факта? И скажи, пожалуйста, что это за такие белые гунны? Откуда они взялись, где жили и чьи они потомки? Встречались ли они вне пределов Кавказа? А если да, то откуда мигрировали: на Кавказ или с Кавказа?
Bolat: Сая,Привет!Я сразу скажу,что это всё лишь ПОИСКИ(!) по названиям ,,ИР,,,,,ИРОН,,.Есть три версии,кои более менее имеют истоки(Эрети,скифо-сарматы,,,гуно-болгары,,).Одна из них гуно-болгаро-хазарская,где Осетия,есть Савэти,а Дигорское ущелье(ИРаф)--Сав(ф)ИРское.То есть, есть локальный район ИРаф-УаллагИР,от которого и пляшем. Всё что касаемо ЭПОСА,тут приоритет за адыго-абхазами и осетинами Несомненно,но исключать связи НА ВОСТОК(в Азию),я бы не стал.Например,есть сюжет проникновения жизни по лучу света у монгол и тюрков как и у осетин,вскармливание животными и многое другое....Материал по гуно-болгаро-хазарам я привёл немало ранее,и выводы (для себя) вывел такие:то,что мы называем первыми тюрками в Европе и на Кавказе--это смеси различных народов,в коих очень значительную часть составляли ираноговорящие,переходившие постепенно на иные языки...Ну и судя по этим СавИРам и Хазарам(овсам Мровели)возможна такая связь,включая подтюреченый иронский,эпос и тд. Дигорский вариант эпоса более тяготеет к архаике(степь,моря) и адыго-абхазским вариантам,иронский--более местный.
Сая: Привет, Болат! Извини, что резковато... )))))))))) Я понимаю, что поиски. Но когда эти поиски приводят к абсурдным выводам, надо вернутся к началу и начать искать ошибку. Вот посмотри, что ты сейчас пишешь: Всё что касаемо ЭПОСА,тут приоритет за адыго-абхазами и осетинами Несомненно,но исключать связи НА ВОСТОК(в Азию),я бы не стал Связи исключать я бы тоже не стала, но ведь чуть ранее ты написал: белые гунны, переселившиеся в пределы Северного Кавказа и явившиеся реальными создателями нартовского эпоса Так ты не исключаешь связи на Восток или считаешь создателями эпоса мифических белых гуннов?
Bolat: Сая пишет: Извини, что резковато... Да я как то и не заметил Твою ,,резковатость,, Сая пишет: Но когда эти поиски приводят к абсурдным выводам, надо вернутся к началу и начать искать ошибку. Ясно дело,но пока абсурдом не тянет Сая пишет: но ведь чуть ранее ты написал Сая,это не я написал.Я же указал,что это из той ссылки на предыдущей странице,то есть отсюда http://karachays.borda.ru/?1-2-0-00000090-000-0-1-1192036834. Естественно,утверждать,что создатели НАРТОВ--гуны,это перебор.Связи--ДА,Сюжеты-возможно,но СОЗДАТЕЛИ--ЭТО НЕ РЕАЛЬНО. Я связал инфу из этой ссылки с версией ИР-САВИР,а это как раз таки приемлемо ,по связям и сюжетам.Нартпаки и алан-кижи,сама понимаешь--натянуто всё,так как основа эпоса закладывалась ещё ДО ПОЯВЛЕНИЯ реальных кавказских алан и гунов.Это ещё скифо-сарматская эпоха
Сая: Bolat пишет: Сая,это не я написал.Я же указал,что это из той ссылки на предыдущей странице, Всё.))) Беру свои слова назад. Я и не заметила, что из той ссылки. Теперь понятно, откуда ветер дует. Bolat пишет: Связи--ДА,Сюжеты-возможно,но СОЗДАТЕЛИ--ЭТО НЕРЕАЛЬНО. Слово в слово что я собиралась написать. )))
Bolat: Сая пишет: Теперь понятно, откуда ветер дует. Откуда же ещё,из гор КБ
Сослан: продолжая тему.... КАВКАЗСКИЙ ЭТНОГРАФИЧЕСКИЙ СБОРНИК. IX. М., 1989. ОСЕТИНО-ВАЙНАХСКИЕ ЭТНОКУЛЬТУРНЫЕ СВЯЗИ Б. А. Калоев Зарождение осетипо-вайнахских этнокультурных контактов сле¬дует относить, видимо, 1{ IV в. н. э.— эпохе появления па Кав¬казе алан и активному политическому и культурному влиянию их на местные народы. Эта важная историко-культурная проб¬лема — длительное взаимодействие алан, иранцев по языку и культуре и коренных обитателей Северного Кавказа — в истори¬ческой литературе до сих пор остается малоизученной. Отдель¬ные ее аспекты рассматривались лингвистами и археологами'. Предметом специальных исследований дореволюционных и со¬ветских авторов стали исторические и культурные связи осетин с пародами соседних районов Кавказа — балкарцами, карачаев¬цами, абхазами, грузинами — сванами и мегрелами 2. В данной работе предпринята попытка рассмотреть этнокуль¬турные связи осетин с народами восточной части Северного Кав¬каза—вайпахами (чеченцами и ингушами), проявляющиеся в материальной и духовной культуре, обычаях, верованиях, в эпо¬се. Такая культурная общность — результат не только этнокуль¬турных связей этносов. Во многом она объясняется сходством прнродно-географических условий, участием в этногенезе осетин и вайнахов общих этнических компонентов — древпекавказского и иранского. Но это особая тема исследования. Нас же интере¬суют общие черты в культуре осетин и вайнахов как результат их давних этнокультурных связей (хотя вполне четко опреде¬лить именно этот культурный пласт не всегда удается). В основе настоящей статьи — свидетельства нарративных источников преимущественно XVIII—XIX вв., а также полевые материалы, собиравшиеся автором на Северном Кавказе в тече¬ние многих лет (начиная с 1950-х годов) экспедиционной работы. Сходство элементов материальной и духовной культуры вай¬нахов и осетин, их обрядности, верований давно отмечено мно¬гими бытописателями прошлого. Грузинский географ XVIII в. Вахуштп, хорошо знакомый с жизнью горцев Центрального Кав¬каза, писал, что ингуши и чеченцы «одинаковы с овсами (осе¬тинами.— Б. К.) верованиями, нравами, поступками, обычая¬ми» 3. На культурную общность осетин и вайнахов (главным *в связи с особенностями файла, тут много подмен одних символов(букв) другими, но я думаю это не сильно мешает чтению.
Сослан: образом ингушей) обратил внимание А. М. Шегрен. Не исклю¬чено, что отмеченная культурная общность осетин и ингушей была главной причиной создания в 1774 г. Духовной комиссии для восстановления христианства, действовавшей в среде имен¬но этих двух народов''. В XIX в. П. И. Грабовский, хорошо знавший быт чеченцев и ингушей, в своей работе привел множество фактов осетиио-вайнахских параллелей в дохристианских верованиях (боя^ества, культы, празднества), обрядах и обычаях, фольклоре, в нартских сказаниях; он же обратил внимание на общие черты в погре¬бальных и крепостных сооруя?ениях этих народов5. Такого я^е рода сведения приводят в своих работах В. Ф. Миллер в, Б. Дал-гат7, Г. Вертепов и другие, изучавшие быт и культуру осетин и вайнахских народов. Г. Вертепов, например, характеризуя этно¬культурные контакты осетин и ингушей Джерахского ущелья, уходящие, по его словам, в глубь веков, отмечал, в частности, что у них «свадебные обычаи, обряды во время родов, при вы¬боре имени для ребенка и т. п. ... почти совершенно одинако¬вы». Он объяснял такую общность смешанными осетино-ингуш¬скими браками, которые действительно были очень распростра¬нены меясду осетинами и ингугаами-дя?ераховцами. «Занести именно эту категорию обычаев и обрядов к ингушам,— пишет он,— могли только невесты и матери: если бы заимствование обычаев было результатом внешних сношений двух племен, то оно сказалось бы скорее в других сферах жизни» 8. Из работ советских исследователей по этнографии вайнахов преяеде всего следует назвать работу Л. П. Семенова, в которой обстоятельно раскрыты многие элементы материальной и духов¬ной культуры ингушей, путем сравнительного анализа выявлены общие черты с культурой осетин. По мнению автора, приведен¬ный им обширный материал «ярко свидетельствует о давности и глубине культурного и экономического общения Ингушетии и Осетии» 9. Осетины издавна называют ингушей двумя именами: мгехъ-хъкл и хъулгъа, чеченцев — цкцхйнаг. Более вероятно, что этно¬ним махъхъял, которым осетины называют ингушей ущелья Армхи — по-осетински р. Махъхъхлдон, появился у них раньше этнонима хъулгъа (от самоназвания ингушей г1алг1ай). Этно¬ним хъулгъа, возмояшо, возник в осетинском языке с переселе¬нием ингушей на равнину, но не получил широкого распростра¬нения. Чаще всего именем хъулгъа называли страну ингушей. «Он из хъулгъа» означало, что он из Ингушетии. В настоящее время название хъулгъа почти исчезло из осетинского языка и осетины называют ингушей этнонимом махъхъхл. Этимология этого этнического названия интересно показана А. Н. Генко в его работе «Из культурного прошлого ингушей». «Эрзий (Арзии), т. е. с. Эрзи (в ущелье Армхи.— Б. Л*.),—пи¬шет он,—значит по-ингушски «орел», а махъхъал, по объясне¬нию некоторых ингушей,—название птицы вроде орла; в чечен-ском ... (по Услару) — орел, махъхъал, коршун»10. Ограничи¬ваясь этим указанием, можно полагать, что название махъхъал сначала было воспринято соседними осетинами-тагаурцами, а от них — жителями других районов Осетии. Чеченцы и ингуши на¬зывают всех осетин х1ири, т. е. именем этнической группы осе-тин-иропцеви, с которой вайнахи веками соседствовали и обща¬лись. Отражение слолшых этногепетических процессов, происходив¬ших в древности в пределах Центрального Кавказа, мы находим в исторических преданиях осетин и ингушей. «Как мы можем резонно полагать, первое проникновение иранской речи на Се¬верный Кавказ,— пишет Е. И. Крупнов,— приходится на VII— VI вв. до п. э. ...Этим было положено лишь начало языковой ирапизации некоторых групп местного кавказского населения»52. Этот процесс был длительным и сложным, что в какой-то мере подтверждается археологическими материалами13. Можно пола¬гать, что отзвуки такого рода событий, в частности миграций алан на восток, отразились в осетинских преданиях. В одном из них повествуется о поселении в центре Куртатинского ущелья по р. Фиагдон братьев Курта и Тага — родоначальников Курта¬тинского и Тагаурского обществ Осетии, вышедших из соседне¬го Алагирского ущелья (крупный центр алан-осетин). В Ала-гирском ущелье в средние века жили древние осетинские роды, в их числе и знаменитая фамилия Царазоновых — потомки ле¬гендарного Ос-Багатора, от которого ведут свое происхоягдение многие фамилии Северной и Южной Осетии14. На новом месте, гласит предание, Курта и Тага не полади¬ли. Расставшись с братом, Тага занял новые земли, простирав¬шиеся на восток. В предании, записанном в 70-х годах XIX в., -умалчивается о прежних обитателях этих мест, об их судьбе. Мояшо предполагать, что в предании отразились факты мигра¬ций алан на восток. Аланские захоронения раннего средневе¬ковья, открытые в ряде горных и предгорных районов Чечено-Ингушетии, в том числе в Дл<;ерахском ущелье, также свиде¬тельствуют в пользу такого мнения'5. После монголо-татарского нашествия на Северный Кавказ су¬щественно изменилась этническая карта этого региона. Л. П. Се¬менов, основываясь на сравнительном анализе памятников мате¬риальной культуры ингушей, считает, что именно в этот период последние мигрировали из густонаселенного ущелья р. Ассы на запад, где со временем возникла богатая башенная, скле-повая и храмовая культура (селения Лейлаг, Хани, Эрзи, Лежг и др.). «Основываясь на этих данных,— пишет Л. П. Семенов,— можно с уверенностью сказать, что древние обитатели Ассин-ской долины в поисках новых мест для поселения в большом количестве продвигались к западному району, представлявшему по сравнению с восточным благоприятные условия для хозяйст¬венной и культурной жизни в связи с близостью к важному торголому пути, соединявшему Северный Кавказ с Закавказьем» '". Заселение ингушами указанных районов в послемонгольский пе¬риод, их взаимоотношения с соседними осетинами нашли отра¬жение и в некоторых героических сказаниях ингушей. Чах Ахриев впервые использовал собранные им народные ингушские предания в качестве источника по истории ингушских селений. «Когда жить стало тесно,—пишет он,— галгаевцы начали высе¬ляться в долину (Джерахское ущелье.— /). К.)». По его словам, первым в этих местах поселился галгаевец Леван, основавший с. Джерах, в которое поселились две осетинские фамилии — Ду¬ровы и Хаматкановы. Далее в предании говорится, что потомки Левана, чувствуя, что «стало тесно жить... расселились к запа¬ду и построили аулы Пятеш и Фартауг». Их примеру последо¬вали и Дуровы, которые, уйдя на запад, основали там «Верх¬ний и Нижний Озми» 17. На миграцию ингушей из ущелья Ассы в соседние западные районы указывает и героическое сказание о Колой-Каите, счи¬тающемся родоначальником ингушской фамилии Калоевых. Итак, с переселением ингушей в Дяшрахское ущелье и в до¬лину Терека возник целый ряд смешанных осетино-ингушских сел, развивались родственные связи между осетинами и ингуша¬ми. Насколько сильна была дружба менаду этими народами по¬вествует одно из ингушских преданий, приводимое Г. Вертепо-вым: «На земле джераховцев,— говорится в предании — яшла тогда значительная часть их западных соседей-осетин, с кото¬рыми они были в самых друя?ественных отношениях. Д;керахов-цы и осетины вместе собирали плату за проезд через Дарьяль-ское ущелье с проходивших караванов и мирно делили ее среди окрестного населения, на котором лен^ала обязанность следить за исправностью дороги». При этом автор добавляет: «Достойно замечания, что у осетин деньги получал только привилегирован¬ный класс — алдары (феодалы.— Б. К.), а у дя^ераховцев как правители, так и остальные классы получали поровну 18. По данным других ингушских преданий, записанных в 1920-х годах Л. П. Семеновым, многие осетинские фамилии не только друяшли с ингушскими, но и находились в родственных отно¬шениях. Так, осетины Гуриевы, жившие в с. Саниба, имели родственников-ингушей в с. Фуртоуг. Обе фамилии — осетинская и ингушская — обменивались взаимными визитами во время се¬мейных торжеств (свадьба, похороны, рояедение первенца), по¬долгу гостили друг у друга. Осетии из фамилии Гуриевых, умерший в с. Фуртоуг, мог быть похоронен в этом яге селе, и наоборот. Интересно, что в с. Саниба некоторые подземные склепы называют ингушскими. Ингушские фамилии Хаматкано-вых и Дуровых родиной своих предков считают с. Тменикау Тагаурского общества '9. Ваяшейпшм источником для определения территории рассе¬ления алан-осетин и предков современных вайнахов является доаланская топонимика. Отметим лишь, что из 8326 зафиксированных А. Д. Цагаевой топонимов на территории Северной Осе¬тии названия, объясняемые из осетинского языка, составляют 7012. Часть названий (72) А. Д. Цагаева относит к древнекав-казскому пласту. Значительное число таких названий имеется и на территории Восточной Осетии — в Санибанском, Кобаиском, Даргавском и других ущельях вблизи Чечено-Ингушетии. На¬пример, топонимы Анах, Асух, Абуантх, Гхмбыз, Пурт, Чиаш, Хиах, Ххбал и т. д., не объясняемые из осетинского языкаы. В этих же районах имеются топонимы явно вайнахского проис-хояедения. Таковы, например, названия с. Ламардои, первая часть которого означает в ингушском «горец», и горы Тбау — «притаиться» (Таба), находящихся в Даргавском ущелье21. Под именем Ламардон были известны два селения: Хусар (Юж¬ный) Ламардон и Цхгат (Северный) Ламардон, знаменитые своими башенными постройками. Гора Тбау имела своего покро¬вителя — Уацилла (бога хлебных злаков), отчего она называ¬лась Тбау-уациллайы хох (гора по имени Тбау-уацилла). На ней находилось святилище Уацилла, почитавшееся ягателями Дар-тавского ущелья. Здесь устраивались н?ертвоприношения и со¬вместные пиршества в определенный день года. Возможно, что в древнекавказском пласте топонимии Осетии имеется немало других ваинахских названий, ояшдающих своего объяснения. С другой стороны, весьма ваншым для данной темы является изучение алаио-осетинских топонимов на территории Чечено-Ингушетии. Однако вопрос этот остается до сих пор вне поля зрения исследователей. Позднесредневековые осетино-вайнахские этнокультурные свя¬зи подтверя;даготся и мноя?еством одноименных фамилий у осе¬тин и ингушей. Среди них широко известны: Дударовы, Плие-вы, Гайтовы, Таутиевы, Калоевы, Льяновы, Гардановы, Дуровы, Хаматкановы, Хутиевы и др. Не останавливаясь на ироисхон!-дении этих и других осетино-ингушских одинаковых фамилий, отметим лишь, что многие из представителей этих фамилий, помия имя своего родоначальника, выводят его либо из Осетии, либо из Чечено-Ингушетии. Так, ингушские фамилии Гайтовых, Таутиевых, Льяновых, Дуровых, Хаматкановых, отчасти и Ду¬даровых ведут свое происхояодение из Осетии, поддерживая до наших дней родственные связи со своими осетинскими однофа¬мильцами гг. Такие связи выражаются во взаимных визитах, особенно во время свадеб, похорон, рождения сыновей-первенцев и других семейных и общественных торяшствах, а также в ока¬зании помощи друг другу во всех случаях жизни. Появление родоначальников этих фамилий в Ингушетии было вызвано главным образом обычаем кровной мести, от которой виновная сторона спасалась обычно бегством в инонациональную среду. Однако такие многочисленные фамилии, как Плиевы, Ка¬лоевы, Багаевы, Хасиевы и др., составлявшие в Осетии и Чече¬но-Ингушетии целые поселения, видимо местного происхояще-ния. Меяоду такими одинаковыми фамилиями осетин и вайнахов.
Сослан: отсутствуют какие-либо родственные связи, хотя они иногда считают себя формально родственниками. Большой интерес издавна вызывает происхождение фамилии Дударовых, выводимой одними исследователями из Осетии, дру¬гими — из Чечено-Ингушетии. Вайнахские предания о происхож¬дении рода Дударовых, как и ряда других, например Калоевых, дают возможность проследить процессы миграции ингушей из Ассинской котловины — центра формирования их культуры — в западные районы (в Лрмхи и Джерах). Так, по некоторым преданиям, родоначальник ингушских Дударовых, вышедший из Чечни, сначала обитал в Джерахском ущелье, затем спустился в долину Терека и, войдя в состав тагаурских феодалов-осетин, жил на левом берегу этой реки. Территория расселения ингушского этноса в эпоху позднего средневековья прослеживается и на основе памятников матери¬альной; культуры. Исследователи справедливо считают Лсснпскую котловину центром древней культуры ингушей: здесь сосредото¬чено множество их боевых башен, замковых построек, склепов, языческих святилищ, христианских храмов и т. д. Несколько меньше их в верховьях Армхи и Джераха, в долине Терека. Мно¬гие памятники материальной культуры осетин и ингушей имеют поразительное сходство (боевые и жильте башни, замки, склепы, памятные столбы и т. д.). Исключение составляют лишь знаме¬нитые ингушские башни со ступенчатой пирамидальной кровлей, почти не встречавшиеся на территории Осетии. Строительством таких башен занимались иногда целые фамилии мастеров, соору¬жавших аналогичные укрепления и у соседних народов. Так, в Осетии известно несколько боевых башен, построенных ин¬гушскими мастерами: башня Мамсуровых (с. Даргавс), Калоевых (с. Калотыкау в местечке Хилакъ), Дзугоевых (с. Донисхр\ и т. д.23 Из распространенных крепостных построек известен был за¬мок (галуаи — у осетин), строившийся «сильными» фамилиями и феодалами почти по одному образцу. У осетин он обычно состо¬ял из жилой и боевой башен, некоторых жилых и хозяйствен¬ных построек, обнесенных каменной стеной с арочным входом. У вайпахов (ингушей) он ограничивался одними башнями (одной пли двумя жилыми, одной боевой) 2\ Жилая башня (ганах — у осетин, гала — у ингушей) состоя¬ла обычно из трех этажей, из которых первый служил для по¬мещения скота, второй — для жилья, третий — для оборопы 25. Позже у осетин, когда ганах перестал выполнять функцию обо¬роны, третий этаж его, по словам информаторов, стал служить для приема гостей. Башня имела внутреннее межэтажное сообщение посредством лазов, вход на первом этаже оформлялся в виде арки. Во многих случаях башня служила жильем (особенпо у осетин) для больших патриархальных семей. Многие боевые бапши вайнахов были аналогичны осетип-ским: это башня с плоской крышей из 4—5 этажей с арочным лазом на втором этаже. Все этажи ее, кроме нижнего, имели бойницы для круговой оборопы; в нижнем этаже содержали во¬еннопленных или хранили зерно и домашнее имущество. Вайнах-ский вариант башни отличался от осетинской лишь выдолблен-ным на стене крестом, иногда она имела внутренний свод па вто¬ром или третьем этаже. В Осетии башня с таким крестом зафик¬сирована только в с. Галнат, а со сводом — в с. Даргавс (башня Мамсуровых). Башни с пирамидальной крышей, распространенные в Ингу¬шетии (очень редко в Чечне), отсутствуют в Осетии. В то же время наземные склепы здесь строили с пирамидальной крышей, их ареал охватывал всю Восточную Осетию; в Дигории склепы с такой крышей по отмечены26. Такие же склепы строились в Ингушетии, отчасти в Чечне. Можно предположить, что эта скле-повая архитектура создавалась общими творческими усилиями многих соседних народов, в том числе осетин и вайнахов. Во всяком случае их склепы (наэемпые, иолуподзомпые, подзем¬ные), составлявшие нередко целые «города мертвых» (в Осетии —. в селениях Даргавс, Джимара, Махческ, в Ингушетии — в се¬лениях Фалхан, Салги) или располагавшиеся в большом количе¬стве непосредственно за селом, отмечались весьма большим сход¬ством. Известный исследователь памятников материальной культуры вайнахов и осетин Л. П. Семенов, например, отмечал: «Сходство ингушских наземных склепов с осетинскими не только в основ¬ных архитектурных формах, но и в различных характерных дета¬лях». К ним автор относил, в частности, желтую окраску скле¬пов, одинаковое устройство лазов и их затворов, просверленные, небольшие плиты, вделанные в стену, отпечатки рук па степах, глубокие ниши в полуподземных склепах (в Ингушетии — в с. Салги, в Осетии — в с. Даргавс, Кобап) и т. д. Почти пе отличался у этих народов и обряд погребения в на¬земных склепах (покойников клали на деревянные нары в опре¬деленном направлении по частям света), как и погребальный ин¬вентарь: гробы, ладьеобразные колоды, люльки, оружие, украше¬ния и т. д.27 Отметим, что ладьеобразная колода, много раз паходимая в склепах осетин и ингушей, относится к аланской эпо¬хе 28, а рогообразпый женский головной убор «курхарс», встре¬чавшийся только в ингушских женских погребенияхгэ, по-види¬мому, является наследием древних иранцев: он очень напомина¬ет один из вариантов скифского головного убора 30., Сходные черты имеют у осетин и вайнахов памятные столбы, располагавшиеся обычно на проезжих дорогах, и языческие свя¬тилища, почитавшиеся в горах и после принятия мусульманства. Свидетельством давних этнокультурных контактов этих паро¬дов могут служить и некоторые изображения всадников па ин¬гушских склепах (селения Ляйлаг, Эгикал) и культовых памят¬никах (известный храм Тхаба-Ерда и святилище Галь-Ерда), в которых исследователи видят отражение обряда посвящения
Сослан: коня покойнику 3\ широко бытовавшего не только у осетин, но и у ингушей до принятия ими ислама. Известно, что обряд этот восходит к скифской эпохе 32. Под влиянием мусульманства из быта вайнахов исчезло пиво, приготовлявшееся ими, подобно осе¬тинам, в больших медных котлах, еще недавно находимых в ряде мест горной Ингушетии33. По определению В. И. Абаова, культура пива, занесенная из Северной Европы, была воспринята кавказскими аборигенами от древних иранцев 34. Осетино-вайнахские связи прослеягаваются и во многих сель¬скохозяйственных орудиях, и в традиционных занятиях. Так, тра¬диционное ингушское горное пахотное орудие волокуша и коса совершенно аналогичны осетинским35. Большое сходство имеют традиционные отрасли хозяйства, особенно домашние промыслы (обработка шерсти, дерева, металла и т. д.), а также пчеловод¬ство и охота. Можно заключить, что тоясдество многих черт культуры осе¬тин и вайнахов объясняется, как указывалось, не только сходст¬вом их географического положения, близким соседством и обще¬нием, по и общими истоками — вкладом древнего населения ре¬гиона в их культуру. Немало примеров общности мы находим в духовной культуре этих народов, в их обычаях, нравах, обрядах, фольклоре, а также в дохристианских и домусульманских религиозных воззрениях. Ингуши в этой области стоят намного ближе к осетинам, чем к родственным им чеченцам. В этом можно убедиться, например, при рассмотрении самых различных вопросов, касающихся обще¬ственного и семейного бьтта вайнахов и осетин. Известно, что кровная месть у осетин и ингушей падала на широкий круг род¬ственников — до третьей степени родства, продолжалась годами, нередко приводя к истреблению целых фамилий. Сходным было у них и примирение кровников, совершавшееся почетными стари¬ками (медиаторами) по определенному ритуалу, с уплатой винов¬ной стороной «цены крови» («платы примирения») и устройством ею так называемого «кровного стола» — угощения для большого числа людей. В Чечне наоборот: в случае кровной мести старались погасить скорее огонь вражды и не допустить его распространения. При этом примирение сторон происходило путем простого рукопоя^атия и формулы: «Мы вас перед людьми прощаем», уплата я?е за кровь считалась большим позором: «Мы не торгуем кровью убитого»,—говорили чеченцы. Возмояшо, что в этом сказалась роль ислама, ведшего жестокую борьбу против обычая кровной мести. Во многом аналогичны и другие обычноправовые нормы осе¬тин и ингушей, например клятвенная формула, произносившая¬ся перед языческими святилищами, на кладбищах, перед скле¬пами в случае убийства или кражи. Одной из таких самых су¬ровых клятв считалось убийство собаки, которое совершалось на фамильном кладбище подозреваемого, в присутствии его родственников и односельчан. Этот обряд сопровождался следующей формулой: «Если ты, зная, кто совершил убийство (или воровст¬во), скрываешь, то пусть эта собака будет в пищу твоим покой¬ным» зв. Весьма сходными чертами характеризовался весь обществен¬ный быт осетин и ингушей: система управления и судопроизвод¬ства, ряд обычаев, в том числе побратимства и посестримства. Молодые люди, решив стать побратимами, бросали серебряную монету в чашу с хмельным напитком (у ингушей нередко с мо¬локом), пили его, принося клятву, что останутся братьями до конца своих дней. Монета отдавалась одному из них или по¬стороннему лицу, затем они обменивались личными вещами (кин¬жалами, папахами, черкесками и т. д.). «Побратавшиеся,—пи¬сал Б. Далгат об ингушах,— считаются родными; делают они друг за друга различные дела; однако за смерть одного не мстит другой — это дело однофамильцев» ". Исследователи не раз отмечали и тонедество многих черт се¬мейной обрядности осетин и вайнахов, особенно ингушей, объ¬ясняя это лишь близким соседством горцев. Но дело не только в территориальном соседстве. Межнациональные браки, заключав¬шиеся между ингушами и осетинами, известны уже в позднем средневековье, причем ингуши чаще вступали в браки с осетин¬ками, чем осетины женились на ингушках. Во всяком случае, ингушский свадебный цикл, по утверждению многих авторов и по нашим наблюдениям, почти аналогичен осетинскому38. При за¬ключении брака у тех и у других требовалось согласие всех род¬ных и родственников брачующихся. Особо учитывалось мнение дяди по матери. Сватами могли быть два—три авторитетных мужчины, большей частью из числа родственников. Сватовство тянулось иногда годами. Если родители невесты не были соглас¬ны на брак, то они отвечали, что у них нет девушки па вы¬данье; если же они хотели породниться, то говорили, что долж¬ны посоветоваться с родственниками. Даже в этом случае сваты доляшы были совершить несколько визитов в дом невесты, чтобы получить ответ и дать залог, означавший, что брачный союз бу¬дет заключен. Срок от сговора до свадьбы зависел от уплаты ка¬лыма, который состоял из значительного количества мелкого и крупного рогатого скота или суммы денег, а ташке ряда ценных вещей, в том числе большого медного котла для пива. Поэтому менее состоятельного жениха невеста ясдала годами. Распростра¬ненным явлением было насильственное похищение девушек, что приводило к возникновению между двумя фамилиями обычая кровной мести. Во многом едины были свадебные обряды. Ингуши, как и осе¬тины, выполняли такие архаические обычаи, как трехкратное об¬ведение невесты вокруг очага, преграяедепие дороги свадебному поезду, подношение невестой чаши меда будущей свекрови, тор¬жественные проводы молодой к речке и т. д.39 Сходным был и порядок застолья: сидели по старшинству, перед старшим ставили голову, шею и правый бок жертвенного животного (эти части тугаи считались у осетин и ингушей самыми почетными). Свадьба сопровождалась танцами, в которых была занята вся молодежь. Девушки приходили сюда только по приглашению в сопровождении родственников, зорко следивших за том, чтобы никто не обидел их. Всякие «вольности» (даже моргание или не¬осторожное прикосновение рукой во время танцев) в отношении девушки считались оскорблением и нередко вызывали кровную месть. Большие различия наблюдались в музыкальной культуре осе¬тин и вайнахов. Например, массовые танцы не были известны вайиахам. Среди ингушей была распространена лезгинка (ее ис¬полняла пара — девушка и юноша), не известная осетинам. Сре¬ди вайнахов неизвестен древний музыкальный инструмент типа арфы, бытовавший у осетин, сванов, абхазов, адыгов. Многие черты музыкальной культуры вайнахов более близки к музыкаль¬ной культуре народов Дагестана, в частности аварцев и ку¬мыков. В специальной литературе не раз отмечалось единство похо¬ронных и поминальных обрядов осетин и вайнахов, особенно гор¬цев-ингушей до принятия мусульманства, т. е. до начала XIX в. Шегрен был первым, кто описал эти архаические обряды: одева¬ние покойника во все новое, оплакивание, посвящение копя, ри¬туальные скачки и стрельба в цель и т. д. Похороны у осетин (участие в них сотен людей, устраивавшиеся в течение года по¬минки по умершему) требовали огромных расходов, нередко при¬водивших к разорению даже богатых семей. «От беспрестанных поминок,— пишет Шегрен,— в доме не остается пи одного быка, ни одного барана, все это уходит па угощение». По сообщению Шегрена, у горцев существовал и другой единый обычай: где бы горец ни умер, его непременно хоронили на родовом кладбище или в склепе; «умерших на чужой стороне, в плену или захва¬ченные тела убитых,— пишет он,— стараются выкупить или выме¬нивать на живых с тем, чтобы только похоронить па своих клад¬бищах» 40. Этому автору мы обязаны первым описанием и таких древних обрядов, уходящих в скифскую эпоху, как обрезание косы у вдовы и посвящение коня покойнику; по его словам, они одинаково бытовали у осетин и ингушей Джерахского, Галгаев-ского и Кистипского обществ; он приводит краткое изложение напутственной речи руководителя обряда посвящения коня, изве¬стной только осетинам и являвшейся также, по-видимому, насле¬дием древних иранцев (позднее у коня обрезали только кончик уха). К сожалению, нам не известно, насколько эти обряды осетин и вайнахов (ингушей) были одинаковы в деталях. Шегрену при¬ходилось наблюдать такие обряды главным образом у осетин. Из его сообщения, например, мы узнаем, что у осетин и вайнахов покойнику посвящали его коня или коня его ближайшего родст¬венника; животное подводили к могиле «в полном убранстве» и
Сослан: конец узды вкладывали в руку покойного. Посвятителем коня мог быть только старик, обладавший красноречием и знанием ритуаль¬ной напутственной речи. Шегрен утверждает, что он сам слышал эту речь на осетинских похоронах «от одного из лучших ора¬торов». Весьма архаическими своеобразными чертами характеризовал¬ся у горцев и обряд оплакивания, который также наряду с об¬щими чертами имел и немало различий. Отметим, что у осетин, близкие родственники выражали свою печаль самоистязанием и громкими воплями, а женщины совершали ирон фхндаг (букв, «осетинская дорога») — очень сложный ритуал оплакивания; вой¬дя во двор покойного, они становились па колени в несколько ря¬дов и ползли, ударяя себя в такт но щекам и коленям; впереди находилась искусная плакальщица, причитание которой вызывало слезы даже у самого черствого человека. Такие яге обычаи были приняты у вайнахов: близкие родственницы громко рыдали, цара¬пали ногтями лицо, рвали волосы ". Характерно, что наблюдав¬шиеся Шегроном похоронные и поминальные обряды сохранились в пережиточной форме у горных вайнахов и тогда, когда ислам занял в этих районах прочные позиции. Е. М. Шиллинг, из¬учавший в 1920-х годах в горной Ингушетии домусульманские ве¬рования, со слов информаторов описал некоторые похоронные обряды, например скачки и стрельбу в цель, устраивавшиеся горцами-вайнахами еще в конце XIX в. (а осетинами — до не¬давнего времени на больших поминках). Хотя такие обряды у осетин и вайнахов не были едиными, в них все-таки немало общего. Чтобы убедиться в этом, приве¬дем описание поминальных скачек у вайнахов, сделанное Е. М. Шиллингом: «Родственники умершего выбирали у желаю¬щих участвовать в скачках четырех лучших копей. После этого всадники отправлялись в дальнее селение, имея в руках ветви¬стые палки, обвешанные яблоками и орехами. Приехав в селение, они одну палку дарили хозяину дома, где останавливались на ночлег, а остальные — почетным старикам. На следующее утро состязавшиеся должны были скакать к месту поминок. Призом «победителю» был комплект мужской одежды, сделанной за счет родственников умершего». Как видим, порядок проведения скачек почти аналогичен осе¬тинскому, если не считать некоторых моментов. Например, у осе¬тин ветку украшали фруктами не на скачках, а при совершении обряда «лхм», который был неизвестен вайиахам. По окончании скачек состязались в стрельбе, о порядке про-дения которой, к сожалению, очень мало сведений в описании Е. М. Шиллинга. Отмечается лишь, что на этих состязаниях в качестве приза давали козу; у осетин же было принято давать барана, корову или нетеля. После совершения этих обрядов на¬чиналось поминальное пиршество. В день похорон совершали и обряд посвящения копя. Е. М. Шиллинг со слов информаторов описывает его у вайнахов так: «Старик, искусный в совершении этого обряда, брал в одну руку сосуд с пивом, а в другую — три лепешки и кусок баранины. К нему подводили лошадь, взяв¬шую первый приз. Он поил ее пивом, вручал владельцу лошади лепешки и баранину и объявлял, что лошадь посвящается с со¬гласия владельца покойнику, который может ездить на ней на том свете куда угодно. Остальные три лошади «посвящались» та¬ким же образом предкам покойника по выбору его родственни¬ка» 4г. Судя по описанию, вайнахский обряд посвящения коня во многом отличался от осетинского, например в нем не было речи посвятителя. Культурная общность осетин и вайнахов, прежде всего гор¬ных ингушей, проявляется в их традиционных дохристианских и домусульманских верованиях. Б. А. Алборов уже обратил внима¬ние на единство некоторых языческих божеств у вайнахов и осе¬тин 43. Действительно, известный в XIX в. в горах Ингушетии пантеон божеств был почти аналогичен осетинскому. Это прояв¬лялось в общих божествах, культах, в текстах молитв, в типах святилищ, в наличии жрецов. В дальнейшем большинство святых у осетин было христианизировано, некоторые из них получили имена христианских святых (Никола, Илия и др.). Вероятпо, древнекавказскими следует считать ингушские слова «святой» (ццу и ерды), элъгыц (святилище) и цай-саг (жрец); у осетин же святой и святилище" именуются одним термином — дзуар (от груз, джвари — крест), отсюда название жреца — дзуары лаг (хозяин святилища). В осетинском пантеоне божеств наряду с древнекавказскими элементами, сходными с вайнахскими, встречаются и древнеиранские — культурное наследие алап: например, Авддзуары (семибожье), имевшее свои святи¬лища в ряде сел горной Осетии (Регах, Камуита, Пурят и т. д.). Наследием древних кавказцев у осетин и вайнахов можно считать поклонение «святым» горам, камням, деревьям, рощам, а также некоторые святилища (небольшие постройки, кучи кам¬ней, место, пораженное молнией, и т. д.), встречавшиеся повсю¬ду в Осетии и горной Ингушетии. Известно, что у горных ингу¬шей такой почитаемой горой, имевшей своего покровителя (Мят-сели), считалась Мятхох (Столовая гора), а у осетин — Ресыхох (у Рокского перевала), Теплейхох (в Нарской котловине), Стыр-хох (в верховьях р. Фиагдон) и т . д. Можно указать и на свя¬щенные рощи, имевшиеся в горах Ингушетии (Фуртоуг, Хули, Хайрах) и повсюду в Осетии ". Е. М. Шиллинг писал об ингу¬шах: «Почитание рощ и деревьев выражалось в целом ряде куль¬товых действий: выбирали большие деревья, под ними ставили жертвенники, на ветви вешали приношения — рога оленей, ту¬ров, тряпочки и лоскутки и др., устраивали празднества, так на-вываемые Хыр-ерды» 4в. Ярким примером традиционного почитания может служить «святой куст» легендарного Хетага на равнине Северной Осе-тии ". Единой чертой древних культов у осетин и вайнахов было то, что из священной рощи ничего нельзя было выносить или убивать в ней дичь, это грозило строгой карой виновнику48. Отметим также, что в качестве языческих святилищ осетины и вайнахи широко использовали средневековые христианские хра¬мы и часовни, построенные в период распространения христиан¬ства из Грузии. Таких храмов, например, только в Куртатинском ущелье Северной Осетии было несколько: Уастырджийы кувхн-дои (святилище во имя св. Георгия в с. Дзвгис), Гулийа Уастыр-джи (святилище св. Георгия в с. Гули), Хуцауы дзуар (святили¬ще во имя бога в с. Лац) и т. д. В. Ф. Миллер писал: «В Осе¬тии было построено грузинами немало церквей и монастырей, которые в настоящее время лежат в развалинах и обратились в так называемые дзуары». Христианские храмы, превращенные в языческие святилища, отмечены в значительном количестве в горной Ингушетии (в отличие от соседней Чечни, где они почти не зафиксированы). В качестве примера можно указать на знаме¬нитый храм Тхаба-ерды в верховьях р. Ассы, считавшийся по¬кровителем «лучших галгаевских родов» 48. В целом, судя по со¬хранившимся памятникам, Центральный Кавказ по сравнению с восточным находился под сильным влиянием христианства сред¬невековой Грузии. При христианизации края дальнейшее усовершенствование по¬лучил и институт жречества, характеризовавшийся у горцев так¬же едиными чертами50. У осетин, как и вайнахов, должность жреца нередко передавалась по наследству от отца к сыну. Жре¬цом же мог быть наиболее авторитетный член общества, обла¬давший даром красноречия 51. На празднике жрец обычно полу¬чал определенную долю мяса жертвенного животного и других приношений 52. Он же единолично распоряжался урожаем на зе¬мельном участке святилища ". Очень много общего у осетин и вайнахов в ритуале праздни¬ков и молитвах, обращенных к святым. У тех и других празд¬ник совершался обычно около святилища. Здесь же наиболее со¬стоятельные жители приносили в жертву ягнят и молодых баранов54. Кроме того, каждый хозяин приносил три пирога, большей частью треугольных, начиненных сыром, и определен¬ное количество напитков. Е. М. Шиллинг отмечал, что жители с. Одзик Хамхинского общества приносили на праздник своего покровителя (Дзорах-ццу) наряду с другими яствами обязательно «три круглые лепешки» 55. По данным Л. П. Семенова, эта тра¬диция соблюдалась во всех селах горной Ингушетии. Причем в с. Фуртуг, как и в других, «в честь святых пекли три треуголь¬ных пирога» 5б. Этот же обычай был издавна известен в осетин¬ском быту, здесь он сохранился почти до наших дней (особенно в горах). Любой праздник в честь святых непременно отмечали тремя пирогами — круглыми или треугольными ". Еще одна особенность, которая также была присуща обоим народам: на многих праздниках в честь святых женщины не могли участвовать. «Затем начинается общий пир,— пишет Чах Ахриев,— в котором принимают участие один лишь мужчины и дети; женщины же лишены этого удовольствия». Е. М. Шил¬линг отмечал, что на празднике в честь Геаль-ерды, почитавшего¬ся в Хамхинском обществе Ингушетии (по мнению Б. А. Алборо-ва — двойник осетинского Аларды — бога оспы), также не могли присутствовать женщины58. Такие примеры известны и в быту осетин, у которых было немало аналогичных «мужских праздни¬ков»: это, в частности, Уастырджи (св. Георгий), считавшийся богом мужчин, дзуары Реком, Хетаг, Татартуп и др.59 Много общего имеют тексты молитв у осетин и вайнахов, об¬ращенных к святым, от которых, по понятиям горцев, зависели их успехи в хозяйстве — земледелии и скотоводстве. В молитве к Геаль-ерды, например, ингуши просили: «Да будет на нас ми¬лость твоя! Чтобы наш род сделался великим, чтобы наш скот стал многочисленным... избавь от града, молнии, ветра, не погуби напрасно нашего труда» 60. Точно такие же слова имеются в мо¬литвах осетин, обращенных ко многим их божествам, в частности к покровителю хлебных злаков Уацилле и покровителю скота Фаелваэру61. Молитва у этих народов начиналась с обращения сна¬чала к главному богу (у осетин — Хуцау, у вайнахов — Деа-ла), а затем ко всем другим святым. Е. М. Шиллинг, описывая праздник в честь популярного у ингушей Мят-сели, отмечал: «Молитва жреца обращалась собственно не к Мят-сели, а к Деала (т. е. к богу) и лишь в ее конце упоминался Мят-сели и другие патроны» 6г. У осетин и вайнахов наряду с общими божествами, почитав¬шимися всем народом, были покровители фамилий, сельской об¬щины, группы сел, ущелья. Об этом хороню известно не только по материалам осетин, у которых дохристианские верования не¬однократно описывались 63, но и по сведениям о вайнахах, в ча¬стности горных ингушах. Ч. Ахриев писал: «В горах, где живут ингуши, каждый аул имеет своего патрона, носящего большей частью имя своего аула» 64. Слова эти, сказанные в 70-х годах XIX в., можно было бы отнести ко всем вайнахам до принятия ими ислама. Что касается осетин, то у них, подобно ингушам, каждое селение имело своего покровителя (хъаеу дзуар) со своим святилищем. Распространенным явлением было почитание несколькими се¬лами одного боя?ества. У ингушей, например, были такие боже¬ства: Дзорах-ерды (селения Оздик, Салги и другие в Хамхин¬ском обществе), Тхоба-ерды (селения Эгикал, Таргим, Хамхи, Евла в Хамхинском обществе), Феаппи-ерды (селения Мецхаль-ского общества) и т. д.65; у осетин: Хетаг (соления Кадгарон, Суадаг, Бирагзанг и др.), Хохы-дзуар (селения Нар, Туркумтэе, Сындзысжр и др.), Татартуп (селения Дарг-кох, Арыдон, Хумал-лаг и др.) и т. д.66 У осетин и ингушей было множество фамильных божеств и покровителей, известных под разными именами. Укажем лишь на Мят-сели, широко почитавшегося ингушами Джерахского
Сослан: ущелья. К его святилищу на Столовой горе, как указывалось, ежегодно в определенный день стекалась масса пароду на праздник 1! честь святого67. В Осетии были широко известны такие покровители ущелий: Тбау-Уацилла в Даргавском ущелье, Дзвгисы-дзуар в Куртатинском, Реком в Алагирском и т. д.68 Функции главных божеств осетин и вайнахов и обряды их почитания имеют много общего. Так, например, ингушская боги¬ня Тушоли, покровительница женщин, похожа на осетинскую христианизированную Мады Майрам (Мать Мария), ингушское божество охоты Елта — на осетинского Афсати (широко извест¬ного почти под таким же именем у балкарцев и сванов), ин¬гушский Сие ли — на осетинского Ильи — бога грома и молнии и т. д.69 По материалам Е. М. Шиллинга, собранным в ингуш¬ских селениях, божество охоты вайнахов Ела, подобно осетинско¬му Афсати,— хозяин (или пастух) благородных диких зверей (оленей, туров, коз); находясь высоко в горах, он зорко охраня¬ет свое стадо от людских глаз; только с его разрешения охот-пик может убить дичь, для этого он должен умилостивить свя¬того соответствующими приношениями и молитвами. Рога убито¬го оленя или тура охотник непременно оставлял в каком-нибудь популярном святилище, в противном случае ему грозила неудача в будущем (свершение такого обряда подтверждается большим количеством турьих и оленьих рогов, хранящихся до сих пор в ряде святилищ в Осетии). Одинаковыми у осетин и вайнахов были молитвы, обращенные к этому божеству. Все эти данные говорят о том, что эти верования восходят к древнему Кавказско¬му миру. Более поздним но времени следует считать появление в пан¬теоне горцев верховного божества (у осетин — Хуцау, вайна¬хов — Деала70). Отражая идеологию классового общества, эти божества считались «богами богов», главенствовали над всеми другими святыми. Являясь небожителями, не показываясь откры¬то людям, они правили через своих посланцев (святых) всеми делами земных обитателей. От их воли зависело благополучие и счастье людей. Поэтому, как отмечалось, горцы в своих мо¬литвах, обращаясь к определенному святому, сначала говорили о всемогущем боге, призывая его на помощь, затем следовало обра¬щение к святому. Имя Хуцау (или Деала) обязательно произно¬сили в молитвах при совершении присяги и во всех других важных случаях жизни. Общность верований осетин и вайнахов проявлялась также в почитании некоторых животных, которые являлись тотемами: в частности волка (у осетин — биреегъ, в староосетинском — уаврхеег, у вайнахов — борз) и оленя (у осетин — саг,, у вайна¬хов — саи), что подтверждается многочисленными этнографиче¬скими и фольклорными данными. Известно, что в осетинском нар-товском эпосе Ужрхэег (волк) выступает как родоначальник нар-тов; в религии осетин он имеет своего покровителя — Тутыра. Некоторые осетинские фамилии носят имя волка, например Бираговы (от Бираегъ). У осетин, как и у вайнахов (ингушей), с волками связано немало магических обрядов". У ингушей волк является олицетворением храбрости. «Он храбр, как волк»,— говорят ингуши. Наречение новорожденного именем Борза было распространенным явлением в Ингушетии. Встреча с волком, по воззрению ингушей, означала счастливый путь. В качестве обере¬га ими широко использовался волчий альчик72 и т. д. В. И. Абаев, рассматривая происхождение осетинского имени Уэерхэег, возводит его к древнеиранскому. К этому же времени относится и название оленя — другого тотемного животного осе¬тин, пережитки культа которого ярко отражены в ряде сказаний партского эпоса: олень исчезает при встрече с нартскими охот¬никами и не становится их добычей". Охота на оленей у осе¬тин и ингушей была ограничена. У последних существовало по¬верье, что семью охотника, убившего много оленей, будут про¬следовать несчастья ". Исследователи считают, что изображения на некоторых памятниках позднекобанской культуры скифского ветвистого оленя указывают на то, что последний был у древних ираноязычных народов тотемным животным 75. Древнейшим памятником устного творчества осетин и вайна¬хов являются нартские сказания. Причем ингушские сказания особенно близки к осетинским не только по сюжету, по и по на¬званиям героев. Что касается чеченских сказаний, то они, как указывают исследователи, потеряли многие исконные черты (осо¬бенно на равнине Чечни) 76, а народам соседнего Дагестана иартский эпос не известен совсем77. Поэтому можно предпола¬гать, что распространение этого выдающегося памятника устного творчества народов Северного Кавказа происходило с запада на восток из одного или нескольких центров его формирования78. В. Ф. Миллер считал, что иартский эпос «создавался в сте¬пях Северного Кавказа» 7Э, что подтверждается, по его мнению, многократными упоминаниями в эпосе больших рек, морей, сте¬пей и т. д.80 Однако известно, что в эпосе ярко отражена и гор¬ная природа края, события, происходящие в горах, жизнь велика¬нов, обитающих в пещерах, замках и башнях8'. Во всяком слу¬чае, ингушские сказания о нартах (орстхойцах) формировались, видимо, в горах Западной Ингушетии. Первый собиратель их Чах Ахрнев писал, что «постоянное жительство ингушских нар¬тов» есть соседняя Осетия, а именно с. Саниба, одно из главных селений осетин-тагаурцев, игравших, как отмечалось, значитель¬ную роль в развитии осетино-вайпахских этнокультурных свя¬зей 82. Как показали исследователи83, эти сказания, как и ска¬зания о великанах-циклопах, распространенные по всей Чечено-Ингушетии, весьма сходны с осетинскими нартскими сказаниями. Имя их главного героя Соска-Солса соответствует имени осетин¬ского Сослана (Созырыко), он рожден так же, как последний, из камня; много сходства в других сюжетах. Ингушские орст-хойцы Орзма и Патраз — сын Хамыча (осет. Хамыц) — это зна¬менитые осетинские нарты Урызмаг и Батраз. Что касается Щиртга, одного из популярных героев сказаний, хитроумного со¬ветчика партов,— это то же, что Сырдон у осетин. Вайнахский Ширтга (Шертуко) и осетинский Сырдон — два родных брата и по образу жизни и по поступкам. Ширтга, как и Сырдон, живет в подземелье, откуда появляется среди нартов, участвует в их походах, нередко выручая их из беды. Однако на добро Ширтга парты отвечают злыми шутками: бросают в кипящий котел его сына (или сыновей) и т. д. В целом вайнахские (как и балкар¬ские) сказания о Ширтга довольно фрагментарны84 в отличие от осетинских, составляющих целый цикл сказаний. Осетино-вайнахские параллели эпоса довольно подробно ана¬лизируются в работе У. Б. Далгат, посвященной характеристике героических сказаний чеченцев и ингушей 8\ Укажем только на сказания о великанах-чудовищах, бытовавшие у вайнахов и имею¬щие «прямую аналогию с осетинским нартским сказанием «Сос¬лан и Мукара», известным во многих вариантах» 86. В одних и других сказаниях фигурируют великаны-людоеды, циклопы, обитающие с отарами овец в пещерах, причем в осетинских сказаниях великаны кривоглазые или циклопы, т. е. имеют на лбу один глаз. В вайнахедшх сказаниях, как отмечает В. Ф. Миллер, «нет даже намека на то, что великан имеет лишь один глаз, и отсутствует главный мотив — ослепление его геро¬ем... вероятно, чеченский рассказ случайно оборван и существуют другие варианты, кончающиеся ослеплением великана» 87. Наконец, сходство между осетинскими и вайнахскими сказа¬ниями проявляется и в типе наказания: нарты, наказанные богом за ослушание, погибают голодной смертью. Божья кара настигает вайпахских нартов так: «Когда орстхойцы возвращались домой со взятым там богатством, под ними провалилась земля и они оказались на большой глубине, откуда не могли выйти. С голоду орстхойцы съели всю пищу, какая у них была, и даже съели лошадей». Однако орстхойцы предпочитают смерть героическую. «Пусть не говорят люди,— сказал Салса, сын Сески,— что орст¬хойцы умерли от голода, с опухшими ногами и головами. Луч¬ше умрем сами по своей воле». Они расплавили медь и каждый орстхоец выпил по одной чашке, а Салса, сын Сески, выпил три чашки. «Как только орстхойцы выпили медь, они умерли». Сюжет о гибели нартов от расплавленной меди не встречается в других национальных версиях партского эпоса, он является весь¬ма архаическим, уходящим в глубь веков88. По другому вари¬анту вайнахские нарты, терпя неурожай «в течение семи лет», погибают голодной смертью. Для того чтобы скорее избавиться от мучений, они пьют раскаленную медь89. Итак, как мы пытались показать, осетино-вайнахские этно¬культурные контакты привели к созданию многих сходных черт в хозяйстве, материальной и духовной культуре, общественном и семейном быту, традиционных верованиях. Однако приведенные материалы показывают, что наибольшую близость осетинская тра¬диционная культура обнаруживает с ингушской культурой.
Русланбек: Данный материал еще раз подтверждает безусловную близость между этносами осетин и вайнахов. Сюда еще можно добавить балкарцев и в меньшей степени карачаевцев. Очевидно, эта связь уходит корнями в эпоху Кобанской культуры. Основу современных этнических групп осетин, ингушей, балкарцев - составляют кавказские автохтонные племена. Ираноязычие осетин и тюркоязычие балкарцев - то более поздние проявления. Любопытно, что в дигорском есть масса прямых схождений с вайнахскими языками. При этом часть таковых отсутствует в иронском, тогда как дигорцы с вайнахами непосредственно в обозримом прошлом не имели контактов. Исламизация и христианизация вайнахов и осетин довольно значительно способствовали взаимоудалению от основ общей культуры и традиции. Хотя, к примеру, свадьбы играют до сих пор по одним правилам..
Bolat: Русланбек пишет: Очевидно, эта связь уходит корнями в эпоху Кобанской культуры. Основу современных этнических групп осетин, ингушей, балкарцев - составляют кавказские автохтонные племена. Воз и ныне там.А почему не обратное?Минимум 50-50% .И причём автохтонные племена у Балкарцев ?Ну если автохтоны ОСЕТИНЫ ? Из приведённого материала видно,что только за аланскую гегемонию на СК(1400-1500лет)культура и воздействие была и в степи,и в среднегорье.Я даже не беру скифо-сарматское время.Везде они вышли за хребет(Медовей-Алань,Осетины,Маскуты(Дагестан))Именно район ЦК был их опорой(Дарьял,Магас,Дедяков),там и правил архонт Ассии.Эпос и основы быта просто так не перенимают.Осетины и нахи народы братья и общей смешенной крови(проценты только разные).Учитывая проживание ,,ингов,,в Тагаурии,можно говорить о полной ЧЕРЕЗПОЛОСИЦЕ в Алании,что и отразилось на нашем общем слаживании как народов.Кавкасионский тип победил,и это нормальное природное явление.Русланбек пишет: Любопытно, что в дигорском есть масса прямых схождений с вайнахскими языками. При этом часть таковых отсутствует в иронском, тогда как дигорцы с вайнахами непосредственно в обозримом прошлом не имели контактов. Пример того,что либо гуны савИры,либо пленные Эрети наложились новым ираноговорящим слоем на нечто общее (сармато-скифо-нахский симбиоз)у дигорцев и нахов(возможно ранняя Кавказская Алания)
Русланбек: Bolat фыссы : Из приведённого материала видно,что только за аланскую гегемонию на СК(1400-1500лет)культура и воздействие была и в степи,и в среднегорье. Причем здесь степь и какое-то среднегорье? Вайнахские и осетинские племена никогда в степях не жили. Они чистые обитатели горных ущелий испокон веков. А в этих самых горах нет ничего из скифо-сарматского. Единичные находки из археологии не могут указывать на проживание скифо-сармат в горах. Основные компоненты, такие как культура, способ захоронения, антропологический тип погребений, социально-бытовая традиция - буквально всё имеет кавказское составляющее.Bolat фыссы : Именно район ЦК был их опорой(Дарьял,Магас,Дедяков),там и правил архонт Ассии. В Дарьяле нет аланских захоронений. Магас и Дедяков - то вовсе не горы. Прямые предки осетин и нахов - жили в горах. Когда ты пишешь ЦК, то надо уточнять что именно под этим подразумеваешь. Моздокские степи, Горийскую низменность, или ущелья Осетии, Ингушетии и тп.Bolat фыссы : можно говорить о полной ЧЕРЕЗПОЛОСИЦЕ в Алании,что и отразилось на нашем общем слаживании как народов. В Алании.. Хорошо. Можешь назвать, что конкретно от т.н. аланов в культуре и языке восприняли кавказские народы якобы входившие в Аланию? Вообще, какие традиции и культура были у этих аланов? Я уже написал раньше, что языки северо-кавказских народов явно "не заметили" скифский или аланский языки, хотя якобы входили в эту Аланию. Практически все иранизмы в нахско-дагестанских, адыго-абхазских языках имеют персидское происхождение. А мы знаем, что при подобном тысячелетнем доминировании происходит значительное культурно-языковое влияние на мелкие и зависимые племена. Обрати внимание всего на 200-летнее доминирование на равнине СК кабардинцев! Все горские языки имеют откровенные и многочисленные заимствования из кабардинского языка.Bolat фыссы : Кавкасионский тип победил,и это нормальное природное явление А кого он победил, тот тип какой был и где он зафиксирован? Не может ведь быть, чтобы прибывшие в горы скифы или сарматы - сразу же перестали хоронить по своей традиции и тем более моментально приняли кавкасионство! Ну хотя бы первые поколения должны были сохранить свой облик и нравы! К тому же горские племена были отсталыми и зависимыми от них вроде как, а получается в итоге обратное .Bolat фыссы : либо пленные Эрети наложились новым ираноговорящим слоем Нужно выяснить, какой действительно язык был у эров. Если ираноязычие, то какое? У меня некоторые догадки по поводу цымытинцев, которых иронские предания упорно выводят в происхождении от дигорцев. Вероятно цымитинцы действительно были "дигорцами", потому как рядом с Цмыти через небольшой перевал уже в Алагирском ущелье есть местность Архон Аерхонгом В преданиях дигорских фамилий довольно часто встречаются переселенцы из Архонгома. Ряд фамилий прямо называют это место своим прежним местом проживания и оттуда перебирались в Дигорское ущелье. Может быть Цмыти и Архон раньше и в самом деле населяли дигороговорящие,потому и куртатинцы считают цымитинцев дигорцами в прошлом?
Q-Духов: Русланбек пишет: Я уже написал раньше, что языки северо-кавказских народов явно "не заметили" скифский или аланский языки, хотя якобы входили в эту Аланию. Практически все иранизмы в нахско-дагестанских, адыго-абхазских языках имеют персидское происхождение. Вот, сегодня опубликовал. Что чеченские лингвисты думают об этом. http://osradio.ru/2007/10/19/naxsko-osetinskie_kontakty/
полная версия страницы